Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэ - Страница 15

К оглавлению

его были погублены полчищами мышей. В надежде спасти остатки колосьев Манауидану

удается схватить одну единственную мышь, не такую проворную, как другие и сев на

тронный камень он судит ее и приговаривает к повешенью за воровство. Тут перед ним

один за другим появляются три священнослужителя и просят отпустить мышь, предлагая

за нее выкуп. Более того, последний из них, епископ, заявляет, что эта мышь — не кто

иная как его собственная жена, принявшая облик мыши, и что сейчас она ждет ребенка.

Манауидан не соглашается, тогда тот признается что на самом деле он не епископ, а

чародей Ллуид, что именно он заколдовал Дивед, заманил в волшебную крепость

Придери и Рианнон и держит их в плену. Он сказал также, что сделал все это в отместку

за Гуаула, своего друга и союзника, неудачливого соперника Пуилла и поклонника

Рианнон. Теперь же, как поклялся Ллуид, желая спасти свою жену, он готов освободить

Придери и Рианнон и снять с Диведа чары. И он вправду все исполнил, а вдобавок

обещал никогда более не причинять вреда этой стране. Пуйлл и члены его семьи, включая

Рианнон после ее замужества, не владеют сами по себе какой-либо магической силой,

хотя им постоянно приходится сражаться с противниками, принадлежащими к Иному

миру и наделенными теми или иными сверхъестественными способностями. В этом, как

может показаться, противоречии заключена суть двойственной природы центральных

персонажей валлийского эпоса, роднящая их с героями ирландских саг. Сам Пуйлл имеет

прозвище Властитель Аннувна. Но что такое «Аннувн»? В тексте мабиноги Аннувн

представляет собой Иной мир, чудесную страну, исполненную совершенства; в других

текстах Аннувн — это волшебный дворец или тоже страна, но расположенная где-то

далеко за морем или под землей, внутри холма, что приближает ее к знаменитому

ирландскому сиду. С другой стороны, вспомнив, как изображается Рианнон при первом

своем появлении, мы увидим, что и она, безусловно, наделена некой магической силой,

к тому же, как повествуется в другом валлийском тексте, пение чудесных «птиц

Рианнон» заставляло живых заснуть, а мертвых — проснуться. К этому можно добавить,

что имя Рианнон означает «Великая королева» (а Тейрнон при этом — «Великий

король») и образ ее постоянно ассоциируется с лошадьми. Ложно обвиненная в убийстве

своего ребенка, она вынуждена в наказание сидеть у коновязи и возить гостей мужа от

ворот до двери на собственной спине. В волшебной крепости, где ее держит в заточении

чародей Ллуид, она носит на шее ослиное ярмо. Более того, исчезновение и чудесное

возвращение ее сына связаны с рождением жеребенка, который был впоследствии

подарен мальчику, когда тот подрос и начал проявлять интерес к лошадям. С лошадиной

темой связан и рассказ (в Четвертой ветви) о гибели Придери. Таким образом, всю эту

линию валлийского эпического повествования можно включить в так называемый

эпонический миф, или предание о богине-матери, имеющей облик кобылы; ее имя часто

встречается в Галлии в надписях римского периода. Богиня-кобыла, носившая имя

Эпоны, была весьма почитаема не только в самой Галлии, о чем свидетельствует обилие

ее изображений, ее культ был распространен и в Риме, можно даже сказать, что это было

единственное кельтское божество, которому римляне отдавали дань уважения. Три

эпонические надписи относятся к изображениям женского божества с лошадьми по обе

стороны, в основном же Эпону изображали в виде кобылы или женщины, сидящей на

кобыле. Принято считать, что Эпона заботится о путешествии души после смерти, а

также покровительствует лошадям, мулам и всем, кто ими занимается.

В короткой повести, озаглавленной «Ллюд и Ллевелис», рассказывается о трех бедствиях,

постигших Британию. Эта повесть во многом схожа с повестью о зачарованном Диведе, а

кроме того, имеет параллели с рассказами о столкновениях Туата Де Дананн с фоморами.

Первое из этих бедствий было вызвано существами, называемыми кораниад (производное

от corr — «карлик»). «Так велико было знание этих существ, что слышали они каждое

слово, произнесенное вслух на всем острове. Как бы тихо ни было произнесено это

слово, они сразу же слышали его, поскольку ветер доносил его до них». Второе бедствие

состояло в том, что каждый год в Канун мая над островом раздавался ужасающий крик

неимоверной силы, и так он был страшен, что из-за него вода, земля, деревья и

животные Британии становились бесплодны. А кричал так дракон, который бился с

другим драконом где-то на юге острова. Третьим бедствием был огромный великан,

который крал еду, приготовленную для королевского двора, причем уносил он все блюда,

кроме тех, что готовились впервые.

Напомним, что Нуаду, король Туата Де Дананн, временно предоставил свой трон

мудрецу Лугу, чтобы избавиться от фоморов. В этой валлийской повести сходным

образом Ллюд, король Британии, чье имя, возможно, соотносимо с именем Нуаду,

сумел освободить остров от трех бедствий, последовав мудрым советам своего брата

Ллевелиса. Бесплодие, причина которому страшный крик дракона, раздающийся в Канун

мая, бесспорно, соотносится с похищением жеребят Тейрнона, которое также происходит