Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэ - Страница 78

К оглавлению

78

который в списках не назван вообще. Таким образом, сколь бы ни были важны эти

списки как свидетельства подхода поэтов к организации эпического материала, их никак

нельзя считать исчерпывающим каноном традиционной литературы, хотя если вспомнить

об особом значении числа семнадцать (см гл IX), то Список А, включающий двенадцать

плюс пять элементов, представляет собой попытку упорядочить сюжеты в соответствии с

космологической моделью.

2

Остается не совсем понятно, почему поэты заучивали повести, пользуясь такой

классификацией по событиям и деяниям. Почему им не приходило в голову группировать

их по циклам или хотя бы ориентироваться на биографию того или иного героя?

Заключительные пассажи ирландской саги «Видение Мак Конглинне» как будто бы

проливают свет на эту важную проблему. Не без иронии рассказчик говорит «И ничего

печального не доведется более услышать тому, кто слушал сейчас эту повесть, рассказ

наш на целый год оградит всех слушателей от горестей и напастей». И чтобы не быть

голословным, он тут же добавляет: «Супруги, прослушавшие этот рассказ, не останутся

без наследника, никогда не будет у них недостатка в пище и одежде. Если будет

рассказана эта повесть первой в новом доме, то никогда не вынесут оттуда мертвого тела,

и никто в этом доме не будет испытывать нужды ни в пище, ни в одежде, и огонь не

сожжет никогда этот дом. Король, который услышит эту повесть перед битвой или

поединком, одержит победу. И когда собираются люди, чтобы сварить пиво, или устроить

пиршество для знатного господина, или принять наследство, то следует им непременно

послушать сначала эту повесть»

Отсюда можно заключить, что повести принято было рассказывать по случаю свадьбы,

«освящения» нового дома, варки пива, устройства пира, вступления в наследство, в

канун сражения. Стихотворный фрагмент, цитированный нами в гл. I, подтверждает, что

повести исполнялись и перед отправлением в путешествие, на судебное собрание или на

охоту. Кроме того, традиционные повести исполнялись во время календарных празднеств,

на поминках, на крестинах и свадьбах вплоть до наших дней. И хотя в цитированных

нами текстах говорится, что одну и ту же повесть исполняли в самых разных ситуациях,

изначально, по-видимому, для каждой ситуации, для каждого действия предполагалась

своя особая повесть. Так, в саге «Разговор стариков», где рассказывается, как св. Патрик

и его спутники путешествуют по Ирландии, останавливаясь то в одном, то в другом

достопримечательном месте, святому каждый разрассказывают легенды о том, откуда и

почему получило это место свое название. А в наше время, например, истории с

привидениями принято рассказывать именно в канун 1 ноября. Не следует ли поэтому

предположить, что «Битвы» исполнялись перед выступлением на войну, «Похищения

скота» — перед угоном коров у соседа, «Плавания» — перед выходом в море, «Зачатия

и Рождения» — во время родов, «Сватовства» — на свадьбах, «Насильственные

смерти» — на похоронах и т.д. Держа в памяти классификацию, подобную Спискам,

рассказчик мог легко извлекатьиз своего обширного арсенала подходящие к случаю

истории. Мы вовсе не настаиваем, что исполнение тех или иных саг было раз и навсегда

закреплено за соответствующей им жизненной ситуацией. Недаром мы отмечали, что на

Собрании в Кармуне, а возможно, и во время других аналогичных собраний исполнялся

весь репертуар. В этом кельтская языческая обрядность вряд ли сильно отличалась от

христианской. Вспомним, что крещение Иисуса в Иордане упоминается при каждом

обряде крещения, чудо в Кане Галилейской — при каждом венчании, Воскресение —

на каждом отпевании. Эти «отсылы» вполне отвечают названным ситуациям, однако

упоминания этих библейских событий никогда не сводились лишь к рождениям, свадьбам

или смертям.

Приведенные в гл. I стихотворные строки из повести об Этайн показывают, что

рассказчик «Видения Мак Конглинне» пародирует то, во что некогда искренне верили

слушатели, надеявшиеся, что та или иная повесть одним своим звучанием принесет им

долгую жизнь, наследников и благополучие. Но если оставить в стороне материальные

блага, то истории эти служили мифологическими моделями. По выражению А. Ван

Хамеля, «деяния других нужно рассматривать как повод для размышлений». Конечно,

дальнейший его вывод, что древние герои служили «образцами» для людей раннего

кельтского общества, нельзя понимать буквально. К проблеме соотношения мифа и

ритуаламы обратимся позднее, однако уже сейчас необходимо отметить, что вне ритуала

деяния мифологических героев смертными людьми повторены быть не могут.

Перенесенные в будничную жизнь, они всегда фантастичны, антисоциальны, аморальны

и катастрофичны. Однако, как будет показано ниже, один из величайших парадоксов

человеческой жизни в том-то и состоит, что она черпает глубочайший свой смысл в

царстве мифа, а поступки его обитателей прямо противоположны нормам повседневного

поведения и опыта.

В валлийском языке само слово «значение, смысл» (ystyr) происходит от латинского

historia, которое дало в современном английском языке два слова — «повесть» (story) и

78